Статья Ирины Новожиловой http://www.vita.org.ru/library/philosop … a-mira.htm
Идеи Даниила Андреева и Движение за освобождение животных

Ирина Новожилова
Москва, 2013

Тяга к познанию законов бытия у меня определилась довольно рано, и формирование своей собственной картины мироздания происходило за счёт «кирпичиков» знаний, почерпнутых из совершенно разных философских источников. Часть информации отвергалась, не проходя через внутреннее «сито» интуиции, часть оставалась и подолгу переосмысливалась, порождая массу дополнительных вопросов, часть принималась безоговорочно быстро и с большим доверием. Один из фундаментальных «кирпичиков» был заложен благодаря «Розе мира» Даниила Андреева, но тогда, в начале 90-х, я ещё не знала, что этому феноменальному произведению отведена гораздо более значительная роль, чем участие в моей конкретной судьбе. Эта роль – участвовать в формировании в России движения в защиту прав животных, объединившего близких по духу людей, для которых сострадание к животным станет стержнем цивилизации Будущего. К сожалению, этот аспект, связанный с жизнью Андреева, практически никем не затрагивался, что, по моему мнению, является величайшей несправедливостью.

Самым удивительным и непостижимым тогда для меня фактом была мгновенная реакция Вселенной на мой поиск информации: стоило только сформировать вопрос, и нужная книга в нужное время оказывалась у меня в руках, устраняя пробелы в моих представлениях о мире.

Приоритетом моих исканий стала тема, которая впоследствии прошла красной нитью сквозь всю мою жизнь – тема сострадания человека по отношению к окружающему миру живого. В 16 лет, после участия в рыбалке, я приняла решение стать вегетарианкой, осознав, что больше не хочу жить с тяготившей меня мыслью о страданиях животных ради меня. На это решение повлияла и скромная фраза из школьного учебника по литературе о том, что «Толстой был вегетарианцем по этическим соображениям». Сразу же за вегетарианством я логически пришла и к отказу от мехов, кожи, участия в опытах на животных во время учебного процесса и от всех прочих «благ» цивилизации, связанных со страданиями животных. А дальше был мучительный период духовного одиночества и поиск себе подобных.

Утешением тому, что я не одинока, служили мысли известных философов, которые еще больше утверждали меня в правильности выбранного пути – Шопенгауэр, Вольтер, Руссо, Монтень, Соловьев, Швейцер. Но без ответа оставался главный вопрос: как быть с биологическими цепями питания по типу хищник-жертва, которые лежат в основе нашего мироустройства? Означает ли это, что наш мир изначально задуман жестоким, и страдания в нём неотвратимы?

Этот вопрос был крайне важен, поскольку именно он часто влиял на принятие решения человеком стать вегетарианцем. В дальнейшем, когда я стала главой организации этических вегетарианцев в России, я пришла к выводу, что люди делятся на две категории в зависимости от их отношения к этому «закону взаимопожирания», как назвал его Андреев: часть людей, максималисты по своей природе, могут не прийти к вегетарианству именно из-за мысли о несовершенстве мира, который, по их мнению, не в состоянии изменить их личный отказ. Другая часть принимает решение, закрывая глаза на вопросы без ответа, надеясь, что их восхождение на ступеньку выше откроет новые горизонты, которые сегодня они просто не могут увидеть.

Частично размышления о «законе взаимопожирания» я нашла в нескольких журналах «Знак вопроса» и в размышлениях К.Циолковского. Но всю полноту информации по этой теме смогла дать только «Роза мира», которая тогда попала ко мне в руки. Эта книга произвела на меня очень сильное впечатление своей непохожестью на всё, что я читала до этого. Какой-то невиданный сплав философии, мистики и религии! С необыкновенной терминологией, которая очень точно отражает характер сущностей и явлений, стоящих за ними: жругр, гагтунгр, монады, стихиали. Меня поразили провидческие способности Андреева: книга была написана в 1950–1958-е годы, но многое из того, о чём он говорил с перспективой на будущее, уже тогда, в 90-е начинало реализовываться. Но в те годы я еще только стояла у истоков выбора своего жизненного пути и не могла оценить то, что стало очевидным спустя 18 лет, после того, как я имела возможность участвовать в бурной общественной деятельности и наглядно наблюдать распространение мыслей Даниила Леонидовича. Андреев не просто предсказал, он непосредственно повлиял на ход развития нашего общества: многим идеям «Розы мира» суждено было осуществиться благодаря знаниям и энергии, заложенной её автором. Безусловно, он моделировал Будущее. В этой книге столько любви и света, столько мудрости и сострадания, что по-другому и не могло быть. Она рассказала об устройстве мира, прояснила суть очень многих явлений, дала определение понятиям добра и зла, и, самое главное, – показала свет в конце тоннеля. Мне мучительно жаль, что Андреев не смог дожить до тех времён, когда он смог бы увидеть результаты своего труда и испытать от этого огромную радость, ведь он очень верил в то, что его идеи будут реализованы: «Я тяжело болен, годы жизни моей сочтены. Если рукопись будет уничтожена или утрачена, я восстановить её не успею. Но если она дойдёт когда-нибудь хотя бы до нескольких человек, чья духовная жажда заставит их прочитать её до конца, преодолевая все её трудности, – идеи, заложенные в ней, не смогут не стать семенами, рождающими ростки в чужих сердцах».

В особенный восторг тогда меня привела глава «Отношение к животному царству» (на которой я и хочу заострить сегодня внимание); я почувствовала очень близкую, родственную мне душу и стала собирать всевозможную информацию об авторе.

Мне всегда были интересны люди с тяжёлыми, насыщенными испытаниями судьбами. Именно в такой обстановке формируется личность с очень глубинным, вселенским состраданием. Личность, которая способна «считывать» боль другого существа каждой клеточкой своего организма. Легко быть добрым, когда вокруг всё благополучно, и гораздо сложнее сохранить это качество в условиях тяжелейших физических и духовных испытаний. Не прошедшие этих испытаний люди обычно регрессируют с чудовищной скоростью, в лучшем случае – становясь тихими мизантропами, а в худшем – подтверждая поговорку о том, что бывший раб – самый жестокий хозяин. Сегодня я всё больше прихожу к печальной констатации факта, что страдание предопределено как неотвратимый этап в становлении личностей, на которых возложена миссия Великих Гуманистов своей эпохи. Острая чувствительность к чужой боли, альтруизм и самое главное – «активное» сострадание путём участия в чужой судьбе мне доводилось встречать только в среде людей, которые прошли в этой жизни, как говорит поговорка, «огонь, воду и медные трубы», они пропитались памятью своих собственных ощущений и способны легко экстраполировать их на других. Лишь немногим индивидуумам даётся от природы дар уметь чувствовать ощущения других с нуля, не имея собственного опыта боли, так сказать, воскрешать память опыта других миров. А познавать боль в теории практически невозможно…

Даниилу Андрееву на его долю выпала и смерть матери вскорости после родов, и болезни, и война, и потеря практически всех рукописей, и разлука с женой, и годы тюремного заключения. Я много раз представляла себе, как, сидя в тюремной камере, Андреев пишет о страданиях мучного червя во время урока биологии, сопереживая ему с такой эмоциональностью, что моё сердце переполняется любовью и благодарностью к этому Человеку, который дал глоток надежды на будущее всем, кто едва справляется с всепоглощающим объёмом жестокости нашего мира. Это сродни тем ощущениям, которые должен, наверное, испытать человек, проживший полвека среди чужестранцев после кораблекрушения и вдруг однажды увидевший в толпе лицо давнего друга.

Прежде всего, в Данииле Леонидовиче поражает оригинальная композиция его качеств, его неповторимая органика. Я не часто встречаю людей с такой проницательностью и гиперчувствительностью по отношению к окружающему миру, но при этом умеющих так дерзко «нокаутировать» противника, как это делает Андреев, рассказывая, например, об охотниках: «А если наших охотников восхищает "мужественность" в поведении хищников (кстати, это не столько "мужественность", сколько просто уверенность в своей физической силе и безнаказанности), то почему же не подражать этому хищнику, например волку, и в другом – ну, скажем, в растерзывании раненого или ослабевшего члена собственной стаи? Да и на каком основании останавливаться в своём подражательстве именно на хищных млекопитающих? Почему бы не взять за образец ещё более разительные обычаи – например, те, что царят у пауков: ведь там самец пожирается самкой сразу после оплодотворения? Думаю, что эта блестящая идея не приходит в голову нашим апологетам "звериного начала" лишь потому, что они, как правило, принадлежат к мужской половине человеческого рода».

Более распространённый, я бы даже сказала стереотипный образ людей с такой же тонкой душевной организацией, как у Андреева, как правило, стремится уйти от откровенных конфликтов и не провоцировать противную сторону, зная, что оттуда, скорее всего, будет исторгнут мощный залп агрессии. Андреев, как личность зрелая, умеющая постоять за свои принципы, безусловно, был готов к этому. Он Воин, он Борец, он Разрушитель старых догм и идеалов, действующий по принципу «добро должно быть с кулаками». Когда я первый раз прочитала книгу, именно на этом месте я почувствовала ликование: справедливость восторжествовала, вещи названы своими именами и бесчисленное множество угнетённых веками живых существ получило такого мощного заступника! Рухнула империя, построившая свои здания на подмене понятий. Жестокость – не может быть силой, жестокость – это обратная сторона трусости!

Эта же дерзость, да ещё и в сочетании с чувством юмора, выпускает самые меткие стрелы, достигающие цели в борьбе со злом: многие фразы Андреева, пронзительные и лапидарные, как надписи на древнеримских памятниках, стали крылатыми выражениями, которые сегодня тиражируются по многочисленным сайтам в защиту животных. Я много раз слышала его цитаты на пресс-конференциях по защите животных, в пресс-релизах и журналах зоозащитной тематики: «Нет права, у нас нет абсолютно никакого права покупать наши удовольствия ценою страданий и смерти живых существ. Если не умеешь иными путями ощущать себя частью природы – и не ощущай. Лучше оставаться совсем "вне природы", чем быть среди неё извергом».

В 2007 году я присутствовала на антиохотничьем съезде в Киеве, собравшем противников охоты из России, Украины, Белоруссии и Молдавии, и Андреев с его саркастическими образами охотников цитировался в дни съезда неоднократно.

Эмоциональность Андреева поражает, восхищает, окрыляет! Она мне очень близка. Для меня она – лакмусовая бумажка для определения человечности. Ведь есть вещи, на которые нельзя реагировать неэмоционально. Никому же не придёт в голову осуждать Ромма за его иногда очень эмоциональные комментарии к кадрам фильма «Обыкновенный фашизм». Когда я встречаюсь с абсолютно индифферентным, беспристрастным отношением людей к боли, страданиям, смерти других, у меня возникает желание, как в фильме «Жандармы и инопланетяне», постучать по спине такого человека – а вдруг это всё-таки машина и я услышу характерный металлический звук? Именно эмоциональные люди обладают способностью создавать очень сильные, яркие, почти осязаемые образы страданий других существ, тем самым настраивать струны человеческой души на более высокие вибрации божественной любви и сострадания. Это помогает людям, не обладающим природной способностью представлять себя на месте другого, учиться сопереживать и соотносить свои собственные ощущения с ощущениями других.

Это очень важный принцип воспитания в ребёнке чувства эмпатии, на котором сегодня базируются современные биоэтические школы. В программе обучения таких школ – ролевые игры, позволяющие ребёнку видеть мир глазами другого существа, чувствовать его потребности, участвовать в судьбе животных, помогать в уходе за пострадавшими и больными животными с целью развития в ребёнке способности жить интересами других, проявлять «активное» сострадание, уметь жертвовать своим временем, желаниями во имя облегчения страданий других. Например, ребёнка просят по фотографиям выбрать себе понравившегося бездомного котёнка, которого он хотел бы приютить. Когда все симпатичные фотографии разобраны, детям объясняют, что те, кто остались – с асимметричными пятнышками на мордочке, менее пушистые – совсем никому не нужны, потому что все люди выбирают по тем же эгоистическим критериям. И с этого момента в ребёнке развивается сопереживание.

Но ещё больше поражает причудливое сочетание эмоционального и рационального в Андрееве. Здесь нет ни тени прожектёрства; его проекты на Будущее закрепляются практическим обоснованием и конкретными рекомендациями по их исполнению. Он очень тонко находит компромиссы между программой максимум и программой минимум, делая скидку на реалии сегодняшнего дня.

Не может не подкупать и его честность, когда он рассказывает о своём жестоком поступке по отношению к животному, что впоследствии изменило всю его жизнь: «…переживание оказалось таким глубоким, что перевернуло моё отношение к животным с необычайной силой и уже навсегда. Да и вообще оно послужило ко внутреннему перелому. И если бы на моей совести не было этого постыдного пятна, я, может быть, не испытывал бы теперь ко всякому мучению или убийству животного такого омерзения, иногда даже до полной потери самообладания».

Взгляды Даниила Андреева и зарождение новой эпохи

Нет практически ни одной темы, связанной с эксплуатацией животных, которая не была бы затронута Андреевым в «Розе мира». Он коснулся проблемы убийства ради мяса, мехов и кожи, опытов, охоты, рыбалки, взаимоотношений с животными-компаньонами – собаками и кошками. Это подтверждает его глубинное проникновение в тему: он пропустил её через себя, она им выстрадана, и именно в этой ситуации человек становится предельно внимательным и чувствительным ко всему вокруг. Андреев писал: «В ряду аксиом, ясных для меня как дважды два, одно из первых мест занимает вот эта: в подавляющем большинстве случаев (исключая только самозащиту от хищников, паразитов да случай отсутствия других источников питания) умерщвление и тем более мучительство животных безобразно, недопустимо, недостойно человека. Это – нарушение одной из тех этических основ, лишь твёрдо стоя на которых человек имеет право именоваться человеком».

Перечитывая бессчетное количество раз главу «Отношение к животному царству», я не перестаю восхищаться этим концентратом проницательности и зоркости ума Андреева: каждое сказанное слово – в точку, никакой демагогии – суть проблемы, её анализ, перспективы решения. Всё к месту – сарказм, эмоции, сравнения. Лучше невозможно сказать.

Стержнем искажённой картинки мира, при которой человек утвердился в роли тирана над своими соседями по планете, Андреев считает утилитаризм: «Мы сами часто не осознаём, что утилитарный угол зрения на всё существующее стал для нас чем-то вроде нашего второго "я". Всё на свете расценивается исключительно сообразно тому, в какой мере оно полезно для человека». И действительно, утилитаризм, или дискриминация по видовому признаку, названная Андреевым «космическим провинциализмом человечества», который, как он убеждён, потомки будут считать смешным, подвергается сегодня всё более резкой критике. Глобальный экологический кризис заставил человечество задуматься о смене мировоззренческих ориентиров и переосознании своего места в этом мире.

На смену всем известному изречению селекционера Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё – наша задача», произнесённому в 1934 году и, к сожалению, ставшему девизом последнего столетия, приходит понимание, что мы, люди, – всего лишь часть природы и интересы соседей по планете нельзя игнорировать. Эпоха активных «преобразований» природы с поворачиванием рек вспять, с созданием трансгенных организмов, клонированием, изобретением адронных коллайдеров и прочей игрой в богов, осуществлявшейся по принципу «Напылили кругом, накопытили и умчались под дьявольский свист» (Есенин), поставила человечество на грань вымирания. Мы живём сегодня как в песенке: «Учёные, учёные, умы разгорячённые, куда же вы, куда же вы, куда же вы, куда? Погиб и лес, и пасека, и в речке ни карасика, и скоро мы как мамонты исчезнем навсегда».

Именно поэтому в конце ХХ века активное развитие получают идеи биоцентризма как противопоставление анропоцентрической модели мира, наделявшей лишь человека правом на жизнь и защиту от страданий. Эволюция сознания подвела человека к мысли, что ущемление интересов одного биологического вида другим является одним из видов дискриминаций, наряду с дискриминациями по имущественному, расовому, национальному и половому признакам. Достаточно вспомнить, что ещё сравнительно недавно считалось, что люди с другим цветом кожи имеют меньшие потребности и способны без ущерба для здоровья работать на плантациях по 20 часов, а женщины не имеют право посещать церкви.

На начальном этапе развития цивилизации сострадание человека касалось только близких членов своей семьи, затем – своей общины, затем – города, страны, нации и, наконец, всего человечества. Высшей точкой, кульминацией развития человечества современные философы-этисты считают сопереживание всем чувствующим существам на планете и признание их прав на жизнь. Этого уровня развития наша цивилизация не достигала никогда, он находится в совершенно другой плоскости сознания, нежели все существующие на сегодняшний день виды социально-политических формаций – феодализм, капитализм, социализм и т.д., которые затрагивают только интересы человека и предполагают одинаковую жестокость к животным. Однако, необычайно стремительные темпы развития мирового движения за права животных, объединившего противников убийства животных ради мяса, мехов, опытов и развлечений, позволяют прогнозировать утверждение на планете новой, гуманистической модели сосуществования разных видов. Сбываются один в один пророчества Андреева, расписавшего сценарий поэтапного ухода человечества от тирании над животными.

Видовая дискриминация, получившая сегодня название «спесишизм» (англ. speciesism - специсизм, синонимы: видовой шовинизм, видовое превосходство, видоцентризм, видизм) вытесняется наиболее современной концепцией взаимоотношений человека и животных – Концепцией прав животных, которая привела к кардинальному перевороту сознания людей в разных странах. Основателями концепции, возникшей в продолжение идей Толстого, Швейцера и Андреева, считаются четверо выпускников Оксфордского университета – Питер Сингер (Австралия), Том Риган (США), Ричард Райдер и Эндрю Линзи (Великобритания), которые в своих трудах обосновали право животных на реализацию своих естественных потребностей и природных целей, ради которых они появились в этом мире, так же, как и человек.

В своих трудах сторонники прав животных опираются на данные современной науки, утверждающей животных чувствующими существами, имеющими сходные с человеком ощущения, эмоции и физические состояния. Огромную роль в распространении Движения за права животных сыграл тот факт, что его возглавили и интеллектуально аргументировали его идеи сами философы – целая плеяда докторов философии. Таким образом, философия, обходившая веками вопрос правомерности убийства животных ради человека, по сути "играя на рояле, на котором нельзя было дотрагиваться до целого набора клавиш" (А. Швейцер), наконец восполнила этот несправедливый пробел.

Безусловно, мы являемся свидетелями зарождения новой эпохи. Многотысячные марши людей за права животных в разных странах, запреты один за другим жестоких промыслов на планете говорят о том, что наступают времена, описанные Андреевым в «Розе мира»: «Легенда о "венце мироздания", это наследие средневековой ограниченности и варварского эгоизма, должна будет, вместе с господством покровительствующей ей материалистической доктрины, развеяться как дым». Смешная карикатура из журнала «Крик» о правах животных является наглядной иллюстрацией сказанного Андреевым: «Венец мироздания», водрузившийся на первое место с лавровым венком на голове, изображён в виде грузной, одутловатой, мешкообразной жертвы цивилизации, а внизу расположились грациозные, подтянутые, спортивные фигуры представителей царства животных.

За два десятка лет до выхода в свет известных философских текстов, обосновавших самоценность животных и ставших основой биоцентрической концепции мира, Андреев в «Розе мира» предвосхищает начало эпохи уважения человеком своих соседей по планете: «Приходит новое мироотношение: для него человек есть существо в грандиозной цепи других существ, он совершеннее многих, но и ничтожнее многих и многих, и каждое из этих существ имеет автономную ценность, безотносительно к его полезности для человека». И действительно, в 1978 году выходит в свет статья американского биолога, доктора Майкла Фокса «Ценность чувствующих существ», где Фокс предлагает ввести понятие внутренней и внешней самоценности диких животных: внутренней – для себя и внешней, – для окружающего мира. «Жизнь животных, – пишет Фокс, – имеет свою собственную цель, а не является средством удовлетворения человеческих потребностей. Ценность животного для других состоит в том, что оно вносит вклад в гармонию, красоту и разнообразие биотического сообщества. Поэтому ценность животного можно рассматривать с холистических, экологических позиций, т.е. видеть его как индивидуума, который вносит свой значительный вклад в экологическое окружение». Критикуя идею видового превосходства человека, Фокс пишет: «Если бы у нас была простота бактерий, смиренность оленя, мудрость волка, мы действительно представляли бы большую ценность как вид для природы».

Антропоцентрическая модель мира, провозглашая превосходство человека над миром живого и наделяя его правом использовать его для своих целей, никогда не предполагала наличие его долга перед животными. Андреев, поясняя местоположение человека в иерархии ценностей природы, обосновал принцип прямой пропорциональной зависимости уровня ценности существа и его нравственного долга: «…чем выше ступень, достигнутая существом на космической лестнице, тем сумма затраченных на это усилий (его личных, природы или Провиденциальных сил) должна быть больше. На этом и основывается космическая иерархия ценностей, насколько мы можем её понять. Из неё следует, что ценность инфузории меньше ценности насекомого, ценность насекомого меньше ценности млекопитающего, ценность этого последнего ещё далека от ценности человека, ценность человека невелика сравнительно с ценностью архангела… Противовес принципу духовной ценности можно назвать принципом нравственного долга. Вот эта формула: начиная со ступени человека, долг существа по отношению к нижестоящим возрастает по мере восхождения его по дальнейшим ступеням».

Эта формула коррелирует с идеями богослова современности, доктора теологии Эндрю Линзи, отстаивающего права животных с позиций христианской религии: «Если родившийся человек наделяется особым даром Бога, то он может сделать то, что не в состоянии сделать другие существа на Земле, а именно: почитать, уважать все божьи создания и радоваться им так, как и Бог им радуется».

Именно такой подход, по мнению Питера Сингера, автора книги «Освобождение животных», приведёт человечество к более высокому этическому сознанию. Поэтому освобождение животных есть также освобождение человечества.

Программа Розы мира и пять сфер использования человеком животных

ЖИВОТНОВОДСТВО

Проницательный Андреев очень верно привёл градацию сфер использования человеком животных. Самая гигантская проблемная сфера деятельности человека – убийство животных ради мяса, измеряемая, по образному выражению Андреева «Монбланами и Эверестами рыбьих трупов, вытаскиваемых на промыслах, и трупов коров и свиней, громоздимых на бойнях, – короче говоря, трупов, покупаемых нами в магазинах и поглощаемых за культурно сервированным столом». Существует печальный афоризм о том, что люди сталкиваются с животными каждый день… во время обеда. Действительно, живущие сегодня на планете 7 миллиардов людей продолжают ежегодно уничтожать около 70 миллиардов своих соседей на планете, не считая рыб.

Говоря о масштабах общечеловеческой вины перед звериным царством, Андреев пишет: «…человек выделился из этого царства ценой отставания и деградации более слабых. Выделился – и, выделившись, усугубил свою вину беспощадной эксплуатацией слабейших; с течением веков эта общечеловеческая вина росла как снежный ком, и наконец достигла необозримых, неохватываемых размеров». Действительно, наша планета превращена в один гигантский концлагерь для всех населяющих её видов, за исключением человека. С утра до ночи работают «забойные» цеха, сутками напролёт в неволе томятся и мучительно умирают миллиарды живых существ, используемых человечеством в качестве сырья для производства еды, одежды, лекарств и прочих «благ».

Взгляду со стороны предстаёт зловещая картина: внешне благополучная цивилизация, исписавшая горы трактатов о любви и сострадании, скрывает за добродетельным фасадом ежедневный конвейер смерти живых существ. Связь с окружающим миром у человека настолько утеряна, что витрины мясных магазинов изображают улыбающихся животных – весёлых цыплят, подмигивающего рака с кружкой пива в клешнях, а телевизионная реклама рассказывает об окружённых лаской коровках, пасущихся на заливных лугах, хотя на самом деле всех животных жестоко убивают.

Такое количество страданий не может накапливаться бесконечно – это гигантский котлован негативных эмоций – страха, ужаса, боли, тоски, и нет никакой мистики в том, что обустроенное на чужих костях благополучие рано или поздно заканчивается, а создавшей его цивилизации приходится периодически испытывать на себе, что такое жить по праву сильного. Это – бумеранг природы.

На мой взгляд, основную проблему с усугубляющейся человеческой виной перед животными представляет собой коллективное бессознательное зло, совершаемое индивидуумом в рамках общепринятой морали, которая убеждает его в том, что он не несёт персональной ответственности за содеянное. Большинство людей, привыкших жить традициями, очень редко задаются вопросом об их качестве с позиций нравственности: может быть, от самых истоков своего зарождения традиция являет собой сильнейшее отклонение от божественной добродетели? Но услышать голос своей совести и восстать против «опыта веков» отваживаются немногие, поэтому зло продолжает приумножаться, затягивая в свои сети всё новые и новые жертвы.

Распыление зла на «микрочастицы» при дистанцировании человека от самого объекта страданий является очень удобной схемой для бесконечного его тиражирования. «Кто убил телёнка?» – «Не знаем! Архитектор создал проект коровника, строитель построил, инженер спроектировал пистолет для забоя скота, водитель отвёз на бойню, рабочий нажал курок, мясник разделал тушу, колбасник приготовил колбасу, организатор банкета её купил, кулинар нарезал из неё бутерброды, а мы – 30 человек – съели всего лишь по кусочку». В такой ситуации одна министерская бумажка, одно новое техническое изобретение в силу соображений экономии может обрекать на чудовищные пытки миллионы живых существ, а заказчик этого преступления – простой обыватель, голосующий кошельком, – будет в полном неведении относительно деталей сделки. Прервать этот конвейер бессознательного зла может только осознание человеком ответственности за каждый свой шаг, критическое мышление и смелость в принятии решений, идущих вразрез с общепринятыми традициями.

Андреев предвестил и усугубление страданий животных в связи с интенсификацией отраслей животноводства, которая, начиная с конца ХХ века, стала стремительными темпами осуществляться во многих странах. В погоне за экономической выгодой отметаются все соображения гуманности, и животные превращаются в безликие единицы в потоке живой продукции. Это привело к уменьшению вольеров, ограничению движения, выращиванию животных в специальных станках, выведению трансгенных животных и применению многих других приёмов, приносящих животным немыслимые страдания. Он коснулся этой темы на примере изготовления крабовых консервов, которые из соображений экономической выгоды получают «не умерщвляя крабов, а с каждого из них сдирая панцирь заживо, отсекая клешни…» и выбрасывая в море на мучительную смерть.

Точно так же человечество стало получать и плавники акул, и лягушачьи лапки, и прочие изыски изуверской кухни, которая не погнушалась даже иметь в своём арсенале блюда из живой рыбы и моллюсков. Гастрономические пристрастия толкнули человека и на производство фуа-гра – циррозной печени гусей, увеличенной в 20 раз путём насильственного кормления гусей жирной пищей через воронку и содержание их без моциона. Этот, с позволения сказать, деликатес, к счастью, сегодня запрещён к производству во многих странах. И, наконец, вот пример одной из диссертаций, которую я случайно обнаружила в Ленинской библиотеке и которая показывает, насколько по-иезуитски устроен мозг у современного человека. В качестве способа увеличения массы тела птиц, выращиваемых на мясо, была предложена ампутация их крыльев. То есть для того чтобы человек мог насладиться котлетой из куриного мяса, живое существо не просто проведёт всю свою короткую жизнь в замкнутой клетке, а ещё и будет подвергнуто мучительной экзекуции. После прочтения этой работы, написанной, кроме того, женщиной, у меня возникло точно такое же, как и у Андреева, стойкое желание, чтобы эта особа отдохнула пару лет в одиночной камере. К счастью, в последние годы интенсивные методы выращивания животных получили резкую критику со стороны мировой общественности, что подвигло Евросоюз к принятию ряда конвенций, запрещающих интенсивные технологии выращивания животных.

Особенно много плотских извращений появилось в сегодняшнюю эпоху культа эгоизма, который запечатлелся даже на марке духов и нарочито смакуется перед публикой как норма жизни, что я связываю с откровенной агонией мясо-меховой промышленности. Приверженцы этого новомодного стиля жизни, заказывающие себе на обед непременно живых устриц с лимонным соком, не преминули даже специально облачиться в брутально-кичевые шкуры с головами и лапами мумифицированных животных, чтобы их ни в коем случае не заподозрили в сострадании и человечности.

Однако, несмотря на ещё внушительные масштабы мясоедения на планете, эта индустрия стала рушиться стремительными темпами и свет в конце тоннеля становится с каждым днём всё ближе и ярче. Миллионы людей переходят на вегетарианский образ жизни и процесс этот заметно ускоряется. Это, прежде всего, нашло отражение в современных законах, которые выдвигают всё более жесткие требования гуманности по отношению к животным, использование которых поэтапно сводится на нет.

Андреев очень верно заметил, что основной причиной трудности перехода человечества на вегетарианство являются укоренившиеся в головах людей догмы о незаменимости мяса: «Самый же трудный, действительно трудный вопрос – проблема рыбо-мясной пищи, которую многие считают необходимой для нашего организма. Но, собственно, почему же необходимой? Необходимы не мясо и рыба как таковые, а определённое количество углеводов и белков. Необходимо определённое количество калорий. Эти количества могут быть введены в наш организм и через другие виды пищи: блюда молочные, мучные, фруктовые, овощные». Именно по этому пути и пошла современная наука, доказав, что протеины растений не только не хуже протеинов животных, но и более полезны для организма человека, который по своим анатомо-физиологическим особенностям (температура крови, строение зубов и кишечника, кислотность желудка и т.д.) является не плото-, а плодоядным существом. Об этом в интервью сегодня говорит главный биолог нашей страны Николай Дроздов, вегетарианец с многолетним стажем.

Более того, всё больше людей на планете переходят на строгое вегетарианство – веганство (отказ не только от мяса, но и от молока и яиц), отдавая предпочтение растительной, преимущественно сырой, пище (сыроедение). Известный во всём мире педиатр Бенджамин Спок, на книгах которого воспитывалось ни одно поколение малышей, в своём последнем, седьмом издании книги «Ребёнок и уход за ним» (в соавторстве с С. Дж. Паркером) настоятельно рекомендует веганское питание детям всех возрастов: «Наши представления о питании значительно расширились в последние годы. Если раньше мы были сторонниками того, чтобы включать в детский рацион большое количество мяса и молочных продуктов, то теперь знаем, что дети должны получать питательные вещества из источников растительного происхождения. Овощи, фрукты, хлебные злаки и бобовые богаты витаминами, минеральными веществами и клетчаткой, в то же время они отличаются низким содержанием жиров и полным отсутствием холестерина. Мы только недавно поняли, насколько ценными являются эти скромные растительные продукты, и осознали, как много проблем со здоровьем можно предотвратить, если положить их в основу рациона питания».

Веганское и сыроедное питание сегодня стало настолько обыденным явлением, что в европейских магазинах, кафе и ресторанах введена специальная маркировка таких продуктов для удобства веганов, армия которых пополняется с каждым днём. Большинство аэропортов мира предлагает сегодня веганское питание в самолётах. Предсказанная Андреевым революция взглядов идёт на планете полным ходом. Веганы открыто демонстрируют преимущества своего образа жизни и отстаивают свои взгляды с большой активностью, создавая семьи и рожая здоровых детей. Уже несколько десятков лет в разных странах функционируют вегетарианские (веганские) школы и детские сады.

Ежегодные доклады ООН, в которых животноводство признаётся одним из главных разрушающих факторов окружающей среды, ещё больше стимулировали переход землян на вегетарианство. В процессе животноводческой деятельности выделяется более 100 вредных для планеты газов, среди которых метан, аммиак, углекислый газ и оксид азота – главные виновники парникового эффекта. Под кормовые поля и новые пастбища вырубаются леса, что является основной причиной обезлесения планеты. «Пересмотр принципов мирового сельского хозяйства и сдвиг в сторону вегетарианства должны стать главными приоритетами в защите окружающей среды…», говорится в исследовании, проведённом под эгидой ООН в Осло-2010.

Экономические подсчёты показали, что веганский образ жизни позволяет гораздо рациональнее использовать ресурсы планеты, освобождая 80% пахотных земель, занятых в настоящее время кормовыми культурами для животноводства, что является первопричиной голода на планете. Известный плакат, напоминающий людям о том, что мясоедение растранжиривает ресурсы планеты и обрекает людей на голод, изображает континенты Земли в виде кусков мяса.

Ради спасения планеты и поэтапного приучения людей к вегетарианскому образу жизни с 1985 года учреждён Международный День без мяса, во время которого магазины и кафе в разных странах мира прекращают торговлю мясом и мясными продуктами. Фильм «Пожирание Земли»(Devour the Earth), озвученный Полом Маккартни, рассказывает людям о том, как мясоедение изменило лик планеты за краткий период существования человека, отображённый несколькими минутами на общем циферблате жизни на планете. В другом известном фильме «HOME» наглядным образом показывается, во что превратилась планета в результате глобального мясоедения: распростёртые на десятки километров пустыни заняты коровами, стоящими в клетях.

Доктор Раджендра Пачаури – лауреат Нобелевской премии, глава Межправительственной группы по изменению климата и генеральный директор Института ресурсов и энергии, – проведя научные исследования, признал вегетарианскую диету более безопасной для всей планеты.

Самое приятное, что на недавнем Международном конгрессе вегетарианцев, который ровно спустя 100 лет снова повторился в Дрездене, основной акцент был сделан на этику, в то время как 100 лет назад западная прогрессивная мысль, говоря о пользе вегетарианства, опиралась на тему здоровья.

«Притворяться, будто нам неизвестно, что на свете существуют миллионы вегетарианцев, и притом существуют совершенно благополучно, – приём несерьёзный, чтобы не сказать резче», – писал когда-то Андреев. Сегодня, полвека спустя, притворяться у человечества нет ни времени, ни, самое главное, – желания. Большинство людей не хотят больше жить ценою чьей-то жизни, уже не срабатывают инерционные предупреждения догматов от медицины старой закалки о якобы «каких-то последствиях для здоровья», что только способствует ещё большему недоверию людей к такого рода «врачевателям». Вещи названы своими именами. Мясоедение – это не более чем пагубная вкусовая привычка, приносящая боль живым существам.

«Вообще, хищное начало демонично по своей природе, и в каком бы существе мы его ни встретили, это значит, что демонические силы уже основательно поработали над ним» - писал Андреев. И сегодняшние позитивные преобразования в обществе, направленные на искоренение демонического начала в человеке, говорят о приближающейся победе сил Света. Я это испытала совершенно недавно, когда после 24 лет своего вегетарианства (15 из них – веганство), я в суете толпы Домодедовского рынка случайно забрела в мясные ряды. Витрины с отрезанными конечностями, кишками, языками, хвостами и даже головами заставили меня на мгновение почувствовать себя героем фильма ужасов. Я поняла, что прожила почти четверть века среди людей новой формации и меня коробит даже при мысли о том, что я когда-то была к этому причастна. Но, вместе с тем, я не пребываю в гордыне относительно своей безупречности, скорее эта тема вызывает во мне очень острое сопереживание и желание помочь тем, кто пока к этому не пришёл. Мы все взаимосвязаны, кто-то пропитался традициями больше, кто-то – меньше, и посему смог быстрее вырваться из их оков. В любом случае, каждый человек в потенциале – вегетарианец, и победа сил Добра уже не за горами!

Стремительными темпами происходят позитивные изменения и в России, на родине Андреева. Я «погуглила» в Интернете и обнаружила, что вегетарианские сообщества есть сегодня практически во всех городах России, включая северные города – Архангельск, Норильск, Тюмень, Северодвинск, Кемерово, Сургут, Нижний Тагил, Омск, Иркутск, Новосибирск, Магнитогорск. Исключение составил только Анадырь. В Москве открыты 17 вегетарианских/веганских ресторанов и кафе, более 10 вегкафе функционируют в Санкт-Петербурге, подобные заведения открыты сегодня в большинстве российских городов. Страничка звёзд – вегетарианцев России, размещённая на сайте нашей организации, пополняется практически каждый день и приближается к отметке 150 человек. Тема вегетарианства стала очень популярна на телевидении, её изо дня в день поднимают различные каналы. Вчера я испытала огромную радость, посмотрев сюжет об открытии детского садика вегетарианцев в Новокузнецке.

ОПЫТЫ

Вторая масштабная проблема, связанная с убийством животных и затронутая Андреевым в «Розе мира», – эксперименты на животных. Эта сфера уносит ежегодно жизни около 150 млн. животных в год. И снова я до глубины души была потрясена проницательностью и познаниями Андреева, который коснулся всех без исключения аспектов этой проблемы – примитивность таких подходов, проблема ожесточения студентов после участия в опытах, отсутствие альтернативного выбора у студентов, консервативность и реакционность науки, не допускающей новые, более прогрессивные подходы. Его аргументация против экспериментирования на животных, включающая более 10 постулатов, является, по сути, квинтэссенцией современной концепции гуманного образования и науки.

Прежде всего, возмущение Андреева коснулось варварской практики умерщвления живых существ на уроках естествознания в школе. Саркастично высмеивая откровенную глупость такого подхода, Андреев пишет про опыт по извлечению паразитов из кишечника мучного червя и лягушки, которых детям предварительно предлагалось умертвить и разрезать: «Может быть, действительно, таким способом дети получают наглядное представление о паразитах в кишечнике лягушки: представление, конечно, насущно необходимое каждому, без него невозможно жить. Но не менее наглядно демонстрирует педагог, любитель действий "попроще", также и человеческую гнусность».

Времена изменились и среднеобразовательный курс сегодня, к счастью, не предполагает такой «практики». Более того, по соображениям гуманности в 80-е годы был запрещён и сбор школьниками коллекций насекомых, для которых они специально умерщвлялись. Однако, проблема жестоких экспериментов на животных продолжает сегодня существовать в вузах естественнонаучной направленности – биологических, медицинских, ветеринарных.

Я с этой проблемой знакома очень хорошо, потому что деятельность возглавляемой мною организации выстроена по приоритетам, исходя из масштабности сфер использования человеком животных. И, соответственно, вторая по масштабу нравственная проблема человечества – эксперименты на животных– является вторым по важности направлением нашей работы.

Впервые я столкнулась с этой проблемой на подготовительных курсах при биофаке МГУ: оказалось, что получить профессию ботаника я смогу только при обязательном участии в опытах на животных, из-за чего с идеей поступления в МГУ мне пришлось расстаться. Я была безмерно возмущена безжалостностью и алогичностью такого подхода, понимая, что среди нескольких десятков «околобиологических» специальностей лишь процентов 20 будут реально работать в дальнейшем с животными. В тот момент я вопрошала точно так же, как и Андреев: «Ради чего же глушить элементарное чувство жалости, калечить самые основы совести у остальных 80%? Ради какого ещё выдуманного "блага человечества" уничтожать лишние десятки и сотни тысяч подопытных животных? Для чего и зачем, по какому, наконец, праву уроки естествознания… превращать в уроки убийства и мучительства бессловесных? Как будто нельзя заменить эту кровавую кухню диапозитивами, моделями, муляжами!»

Однако, получить любимое образование мне всё-таки удалось, для чего пришлось досконально изучить учебные планы различных вузов. Единственная этическая проблема, с которой я столкнулась на 4 курсе института – коллекция насекомых по энтомологии. Однако мне удалось перехитрить кафедру и предложить взамен двойную коллекцию редких болезней растений по фитопатологии.

В годы обучения в институте ко мне в руки однажды попала статья в «Московском комсомольце», из которой я впервые узнала, как жестоко на животных проверяют безопасность косметики. Эта информация повергла меня в шок, и на следующий день я приняла решение не пользоваться косметикой. Пришлось распрощаться и с помадой, и с разноцветной тушью для ресниц, которая была так популярна в студенческих кругах. Тогда, в начале 90-х, альтернатив не было никаких (первая этичная косметика с изображением перечеркнутого кролика в кружке в России появилась позже) и подруга в качестве утешения привезла мне из Узбекистана натуральную растительную косметику – сурьму.

Тема жестоких экспериментов на животных, или «вивисекции» (от двух латинских слов: «vivus» – живой и «sectio» – рассекание, буквально «резать по живому») не переставала выходить у меня из головы, и в этот же период я прочитала книгу Андре Жида, которая ещё больше утвердила меня в мысли о жестокости и бессмысленности такого подхода. В книге рассказывалось о семье вивисектора, который изучал воздействие на крыс всевозможных факторов, в том числе и голода. Жена вивисектора, жалея крыс, подкармливала их втайне от мужа, а он, не догадываясь об этом, продолжал каждый день их взвешивать и делать свои бессмысленные научные выводы…

Больше всего меня интересовали психотипы личностей, выбравших себе поприще экспериментаторов над животными. Я никак не могла понять, что заставляет только что закончившего школу человека, стоящего перед выбором целого мира профессий, становиться чьим-то мучителем и посвящать свою жизнь пыткам над абсолютно беззащитными существами.

Жизнь предоставила мне огромное поле для изучения этого вопроса, когда я устроилась работать физиологом растений в научно-исследовательский институт. Я работала с культурами растительных клеток, а недалеко от моей лаборатории находился медико-биологический корпус с виварием. Однажды в виварии по халатности сотрудников произошла авария, в результате которой пар из лопнувшей трубы всю ночь наполнял помещение, а запертые в клетках подопытные животные не могли освободиться и оказались сваренными заживо. От этой новости у меня потемнело в глазах. Ещё больший шок я испытала, когда услышала обсуждение аварии самими сотрудниками вивария. Они весело шутили на эту тему, предлагая руководству института в качестве компенсации задолженности по зарплате раздать сотрудникам института бульон из сваренных животных… Тот же шутливый тон я услышала и в другой раз, когда посетовала на разъеденные серной кислотой манжеты халата, а пришедшая в гости к моим коллегам сотрудница вивария решила меня ободрить: «Это у вас-то грязная работа?! То ли дело наши халаты, забрызганные кровью!»

Моё постоянное общение в этой среде позволило мне сделать следующие выводы, подтверждение которым я позже нашла в книге Джульетт Геллатли «Безмолвный ковчег». Экспериментаторы на животных делятся на два типа. Первый – фанатики от науки, движимые исследовательским интересом. Они машинально проводят болезненные манипуляции на животных, не замечая их страданий. Второй и более многочисленный тип – это те, кто совершенно осознанно причиняет животным боль, найдя возможность в рамках закона реализовать свои патологические наклонности.

Моя попытка спасти однажды рождённых на территории НИИ щенков, которых лаборатория токсикологии присмотрела для своих опытов, показала мне всю несостоятельность локального подхода в решении этой проблемы, которая имеет достаточно глубокие корни. На место спасённых и с трудом пристроенных мной щенков лаборатория тут же нашла других. Я поняла, что бороться с гигантской индустрией смерти нужно на более глубинном уровне…

В 1994 году мой целенаправленный поиск единомышленников, не приемлющих убийства животных ради мяса, мехов, опытов и развлечений (охоты, рыбалки, корриды, боёв и т.д.), завершился успехом. Жизнь свела меня с основоположником российского движения за права животных Павловой Татьяной Николаевной (1931–2007), как раз и оказавшейся автором статьи, из-за которой я отказалась в своё время от косметики.

Благодаря книгам Павловой, я осознала масштаб этой гигантской сферы, которая подразделяется на 4 основных области: проверка безопасности лекарств (65%), фундаментальные научные исследования (включая медицинские, военные, космические) – (26%), косметика и бытовая химия (8%), учебный процесс (1%). Из общения с учёными-«альтернативщиками» я узнала о том, что сегодня эксперименты на животных подвергаются резкой критике уже не с позиции этики, как это было в XIX–XX веках, когда вивисекцию яростно осуждали Бернард Шоу, Виктор Гюго, Чарльз Дарвин, Иеремия Бентам, Эрнест Сетон-Томпсон, Марк Твен, Роберт Бернс, Джон Голсуорси, Лев Толстой и Альберт Швейцер, а со стороны науки, поскольку остро встал вопрос о неправомерности переноса полученных данных с одного биологического вида (животных) на другой (человека). И самое главное – альтернативы опытам на животных сегодня разработаны практически для всех направлений их использования, так что программа Андреева, расписанная им в виде цепи хронологически последовательных мероприятий, часть из которых – включая жестокие опыты на животных – отнесена к категории «проводимых без промедления», реализуется на полную мощь.

Однажды Павлова предложила мне поехать на встречу со студентами, отказавшимися от участия в опытах на животных. На этой встрече я и познакомилась с Еленой Маруевой – моей коллегой на протяжении всех последующих 19 лет работы. Елена, мечтавшая стать ветврачом для того, чтобы помогать животным, была также шокирована жестокостью опытов во время обучения. Тогда редко кто из студентов решался открыто выступить против опытов, поэтому энтузиазм Елены покорил Ника Джукса, руководителя InterNICHE (Международная сеть организаций за гуманное образование), приехавшего в Россию налаживать контакты. Ник предложил Елене стажировку за рубежом для ознакомления с альтернативами опытам на животных в учебном процессе.

После того как Елена получила диплом Эдинбургского университета, мы взялись за реализацию масштабных академических проектов по замене подопытных животных гуманными альтернативами, сотрудничая с международными организациями, специализирующимися на данной теме.

Прежде всего, мы сосредоточили внимание на учебном процессе, поскольку именно эта сфера связана с формированием менталитета будущих медиков, ветеринаров и биологов, т.е. тех специалистов, которые в дальнейшем разойдутся работать по всем остальным сферам использования животных.

Исследования, проведеные за рубежом, показали, что большинство студентов не одобряет опыты на животных, и государство теряет значительный процент студентов, которые в силу этих обстоятельств выбирают другую профессию, хотя, благодаря своей сострадательности, могли бы быть самыми замечательными врачами и ветврачами.

Часть студенческих опытов вообще не нуждается в замене ввиду их примитивности, крайне низкой педагогической ценности и неблагоприятному воздействию на психику студентов. Это, прежде всего, опыты по курсу патологической физиологии, когда российским студентам наглядно демонстрировали гибель животных при пропускании электрического тока, перегреве, охлаждении и т.д.

Вот пример классического студенческого опыта. Лягушке на лапу кладут кусочек бумаги, смоченный в слабом растворе серной кислоты. Через некоторое время кислота начинает жечь кожу, и лягушка отдёргивает лапку. А теперь представьте, что будет, если на лапку положить бумажку, пропитанную раствором кислоты очень сильной концентрации? Конечно, она задёргает лапой намного быстрее, чем в первый раз! Этот опыт настолько примитивен, что любой школьник предугадает его результат.

Вращаясь постоянно в среде студентов естественнонаучных специальностей и много раз слушая их рассказы о культивировании жестокости педагогом во время лабораторных занятий «с демонстрацией опыта», после которых студенческая аудитория делилась на апологетов и противников, я часто вспоминала слова Андреева: «А что, рвоты у зрителей при этом не случается? уже привыкли? уже научились, с помощью педагога, подавлять в себе ужас и отвращение? уже умеют называть сентиментальностью естественную жалость? Пожалуй, даже "девчонкой" назовут мальчика, у которого при этом дрогнут руки или в глазах появятся боль, гадливость и стыд».

Во время публичных выступлений в вузах я часто наталкивалась на противление казалось бы очевидным прогрессивным подходам со стороны преподавателей. Доходило до откровенно комических ситуаций, когда годы «наглядного» практикования приводили человека к полной потере хоть какого-то первоначального смысла. Один из преподавателей ветеринарного вуза, изучая муляжи и манекены животных, выложенные в павильоне в дни Всемирного ветеринарного конгресса, долго слушал меня, задавая вопросы об их работе, как вдруг спросил: «И как же я проведу декапитацию (обезглавливание) на манекене?» На одной из пресс-конференций, посвящённой внедрению инноваций, прозвучала риторическая фраза, показавшая всю глубину косности мышления преподавательской среды: «Какой же это будет студент, если он не пройдёт крещение кровью?»

Десятки раз мне приходилось во время дискуссий приводить аргументы о том, что в погоне за так называемой наглядностью можно дойти до полного абсурда. И часто я использовала сравнение Андреева: «Коли принять к руководству наглядный метод обучения, то почему бы учителю истории, рассказывающему об инквизиции, не устроить поучительную инсценировку, чтобы доходчиво растолковать ребятам, как применялись испанские сапоги, гаррота, дыба и прочие достижения науки и техники того времени?» Или, если речь идёт о подготовке студентов-медиков, дальнейший объект исследований которых – человек, то почему бы не использовать подопытных людей-моделей, чтобы наглядней смоделировать различные процессы в лабораторных условиях?».

Но, несмотря на косность и инерционность, многие вузы мира перешли сегодня на гуманные альтернативы опытам на животных, к которым относятся: трёхмерные 3-D модели и манекены, динамические симуляторы, муляжи, компьютерные программы, видеофильмы, культуры тканей и клеток, трупы животных, умерших естественной смертью. Огромную, ни с чем не сопоставимую роль играет клиническая практика: сначала студенты наблюдают, как опытные врачи лечат больных животных, потом ассистируют во время операций и прочих процедур, затем начинают сами оперировать под контролем специалистов. При многих университетах мира функционируют ветклиники, заменившие виварии. То есть вместо того чтобы убивать здоровых животных, студенты помогают лечить больных, которым действительно нужна ветеринарная помощь.

Современные альтернативы опытам на животных способствуют обучению и получению практического опыта лучше, чем вивисекция. Создавая более здоровую психическую обстановку в аудитории, альтернативы имеют следующие преимущества: они интересны, легко запоминаются и позволяют студентам тренироваться бесчисленное количество раз до появления чувства полной уверенности. Опыты на животных не всегда удаётся воспроизвести, в то время как при использовании, например, компьютерной программы или манекена, студент может повторить опыт несколько раз и при самых различных условиях. Альтернативные методы экономичны, в то время как ежегодные затраты на покупку и содержание подопытных животных могут быть весьма значительными.

За последние несколько лет произошёл качественный прорыв в сознании студентов и преподавателей, и несколько десятков вузов в России, Украине, Белоруссии и Армении отказались от многовековой практики умерщвления животных во время процесса обучения. Так, 12 вузов в России сегодня работают с использованием гуманных альтернатив.

Например, муляжи и манекены различного уровня сложности позволяют студентам попрактиковаться в разрезании и сшивании ткани желудка, научиться делать подкожные, внутривенные и внутримышечные инъекции, проводить интубацию трахеи, отработать микрохирургические навыки, например, сшивание почечных вен и артерий, а также такие навыки, как искусственное дыхание, массаж сердца, накладывание шин и повязок, прощупывание пульса, взятие крови, прослушивание сердечных и дыхательных шумов.

Более сложные тренажёры позволяют проводить операции на различных органах (от этично полученных трупов), включая и эндоскопические операции. Спектр сегодняшних альтернатив продолжает расширяться с каждым днём. Сегодня разработчики альтернатив, большинство из которых практикующие преподаватели, работают над созданием моделей виртуальной реальности, позволяющих студентам ощущать тактильные прикосновения, реальные запахи, звуки. Такие модели уже используются в международных хирургических тренировочных центрах.

Высококачественное мощное программное обеспечение дало возможность проводить виртуальные рассечения животных при изучении анатомии или моделировать эксперименты в виртуальной лаборатории, изучать воздействие на животных различных групп химических веществ.

За последнее время число студентов, требующих альтернатив экспериментам на животных, а также преподавателей, которые их поддерживают и внедряют альтернативы, кардинально увеличилось. Студенты настаивают на свободе совести, свободе выбора, порой, не добившись решения в свою пользу, подают в суд на своё учебное заведение. Первый такой случай произошёл в 1987 году, когда американка Дженифер Грехем отказалась от участия в вивисекции. Она обратилась в суд и выиграла дело. С этого момента судебные процессы, в которых в качестве истцов выступали студенты, испытывающие сострадание к животным, стали достаточно распространённым явлением. Современные законы в разных странах закрепляют за студентами право на гуманное образование, исключающее опыты на животных.

Что касается замены опытов на животных в науке, то на сегодняшний день человечеству удалось, наконец, распутать клубок неразрешимых нравственных противоречий внутри этой проблемы путём устранения самого главного тормоза в её решении – многовековой догмы о том, что успех медицины был связан с экспериментами на животных. Это устаревший миф, который уже давно развенчан массой аналитических исследований. Сегодня всё больше врачей мира весьма критично отзывается о роли экспериментов на животных в истории медицины, считая, что это тупиковый путь, который часто уводил человечество по ложному «следу», затормаживая открытия иногда на несколько веков.

Самый простой пример – Гален, древнеримский врач гладиаторов, с именем которого и связаны первые упоминания об опытах. В противовес отцу медицины Гиппократу, успех которого был обусловлен кропотливыми клиническими исследованиями больных, Гален грезил новыми модными теориями в медицине, в том числе и экспериментами на животных. Проводя бесчисленные опыты на животных, Гален тут же переносил их результаты на человека, совершая массу ошибок, в том числе в описании органов кровообращения, как, впрочем, и всей анатомии человека. Это на 14 веков парализовало развитие науки!

Затем интерес к опытам на животных вспыхнул в XVII веке во Франции, когда такая практика, получившая название «вивисекция», стремительно вошла в моду и была объявлена новым интеллектуальным занятием. И, наконец, из эпизодической практики опыты на животных переродились в каждодневную лишь в XIX веке, и поспособствовали этому французские исследователи Маженди, Клод Бернар и Пастер, завороженные ярким, фантастическим образом лабораторной науки в противовес кропотливой работе с пациентами-людьми, требующей массу терпения и умения.

Снова поражаюсь проницательности Андреева, который и здесь сумел постичь самую суть проблемы и поставить верный диагноз: «Инстинкт экономии усилий виновен в том, что на эту методику, прямей и дешевле ведущую к цели, обратились взоры всех естественников. Став узаконенной, она кажется теперь многим единственной и незаменимой. Вздор! Лень тратить силы и время на разработку другой методики, да ещё государственная и общественная скупость – и ничего больше. Лень и скупость вообще качества малопочтенные, а когда они оказываются повинны в таких горах жертв – как по достоинству оценить их?..»

Сегодня мы перевели много интересных материалов об истории медицины, которые представили совершенно иную (по сравнению с традиционной) картину научного прогресса, никак не связанного с экспериментами на животных. В первую очередь это книги доктора медицины Роберта Шарпа «Жестокий обман» и «Наука проходит испытания», книги историка медицины Ганса Рюша «Тысяча врачей мира против экспериментов на животных», «Большой медицинский обман», «Убийство невинных» и другие.

В книге «Убийство невинных» приводятся очень интересные факты об особенностях личности известных экспериментаторов на животных. Так, например, Клод Бернар, перегревавший животных в печах, в школьные годы учился крайне плохо, затем безуспешно пытался снискать себе славу сначала на литературном, а затем на медицинском поприще, но, будучи абсолютной посредственностью, никак не мог привлечь внимания к своей персоне. Не испытывая ни малейшего интереса к медицине, Бернар оживлялся только во время наблюдений за страданиями подопытных животных на операционном столе, чему впоследствии он решил посвятить всю свою жизнь, подвергнув тысячи животных жесточайшим испытаниям, ни одно из которых его современники не смогли назвать необходимым или оправданным. Именно Бернар заложил жестокую и извращённую логику, ставшую девизом медицины в последующие века: «…мы можем спасти живые существа от смерти только тогда, когда пожертвуем другими».

На сегодняшний день многие исследования на животных в науке были заменены более достоверными и прогрессивными методами, среди которых наибольшее предпочтение получили методы с использованием культуры клеток и тканей человека, что автоматически устраняет проблему недостоверности результатов при переносе с одного организма на другой. Учёные пошли и ещё дальше. Для того чтобы проводить исследования на организменном уровне, в Корнелльском университете была создана микромодель человека: группы клеток различных органов человека расположены на микрочипе в жидкой питательной среде, где циркулирует биологически активное вещество.

Во многих странах сегодня открыты Центры по разработке альтернатив опытам на животных, которые активно поддерживаются государственными программами. Сбылись и здесь пророчества Андреева, писавшего когда-то: «Изыскание новой методики реально возможно только как результат длительных усилий большого коллектива – союза работников в различных отраслях естественных наук, посвятившего себя этой цели. А подобное предприятие может быть осуществлено лишь в том случае, если его будет финансировать экономически сильная инстанция, общественная или государственная».

Прежде всего, поиск альтернатив был сосредоточен вокруг косметических тестов, поскольку тестирование на животных косметики – это та сфера, где человечество даже никак не может себя оправдать необходимостью исследований ради сохранения жизни и здоровья людей, поскольку животные приносятся в жертву исключительно ради людской прихоти.

Мощное движение под лозунгом «Красота без жестокости», развернувшееся еще в ХХ веке, привело к тому, что сегодня многие косметические предприятия стали изготовлять их из растительных продуктов (без животных компонентов) и тестировать альтернативным путём, без использования животных. Такую продукцию помечают фирменным знаком: кролик в круге и надпись – «Not tested on animals» («Не испытано на животных»).

11 марта 2013 г. произошло историческое событие: ЕС запретил ввоз на свою территорию косметики, тестированной на животных в других странах. Первым этапом был запрет на производство и продажу «жестокой» косметики в Англии, затем в странах ЕС, и, наконец, запрет на ввоз «жестокой» косметики из других стран на территорию ЕС. Эта победа мирового движения в защиту животных позволит освободить из мучительного плена миллионы животных, способствуя продвижению более гуманных и прогрессивных методов тестирования косметических средств. В преддверии этого знаменательного события впервые в России, в двух городах – Москве и Санкт-Петербурге – появилась социальная реклама, призывающая россиян покупать не тестированную на животных косметику.

Сегодня сообщество врачей по их отношению к опытам на животных можно условно поделить на 3 лагеря: первый лагерь – традиционалисты – доволен современным состоянием медицины, верит в необходимость опытов на животных и считает, что ничего менять не нужно. Второй лагерь считает медикаментозную медицину адекватной, но убеждён, что тесты следует проводить не на животных, а на современных альтернативах, например, культурах человеческих клеток, что и более этично, и устраняет проблему искажений при переносе данных с животных на человека. И, наконец, третий лагерь считает, что не только эксперименты на животных не нужны, но и от основанной на них медикаментозной медицины нужно в принципе уходить как от тупиковой практики, не принёсшей человечеству излечения заболеваний.

Несмотря на то, что мощные фармацевтические концерны приучают людей к мысли о том, что без медикаментозных препаратов и связанных с ними опытов на животных прожить никак нельзя, интерес людей к альтернативным видам медицины, например, натуропатии, растёт с каждым днём, что вызвано недовольством результатами традиционных методов лечения. Стало очевидным, что надо предлагать совершенно иной подход к оздоровлению человека, основанный на профилактике заболеваний, а не на медикаментозном лечении уже развившихся заболеваний и хирургических вмешательствах.

В сознании человечества всё больше укрепляется мысль о том, что болезнь как явление, в принципе, нельзя рассматривать только в плоскости физических отклонений, изолированно от других, более тонких аспектов бытия.

Подпись автора

Веганство - норма жизни!